По Зуевке бродила чрезвычайно давно. Запомнились дорожная пыль, взметаемая каждым автомобилем, блеск и нищета доперестроечных магазинов и необыкновенно вкусные печеные пирожки с зеленым луком. Но по-моему интереснее все-таки глухомань Зуевского района. Ее поля в 70-е годы 20 в. обильно засевались очень вкусным кормовым горохом. Лен не помню, но он, похоже и является гордостью этих мест. Практически до Великой Отечественной войны дети в этих местах "щеголяли" в непокупной льняной одежде, во время войны - в лаптях и веревочных туфлях, плести которые, будучи подростком, научился и мой дядя Сан (Александр), он обувал семью. Бабушка Анна в войну продолжала ткать. Не слишком далеко от русской деревни Заплаты была удмуртская - Городище, где в школе учились в разных классах русские и удмуртские дети. Запомнилось, что мама сравнивала одежду русских и удмуртов. И у русских одежда в нарядности проигрывала. Удмурты носили одежду белую с красной отделкой (
http://corning.glazov.net, фотогалерея, файл "лапти") а русские немаркую пестрядь. Удмуртская деревня Городище стоит на высоком, поросшем травой холме. У нас в семье хранилась фотография маминой школы. Расположение Городища (на большой высоте) сходно с расположением древнего поселения северных удмуртов Иднакар в г. Глазове. Русские деревни в Зуевском районе я видела только на равнинах, к которым подходит слово долы. Эти равнины и перелески какие-то бесконечные. И вот по этим бесконечным долам и дорогам моя бабушка Анна где пешком, где редким автостопом и т.п. шла в г. Киров(!) по какой-то медицинской надобности. Из этой вот глухомани. На сайте, который относится к агро-промышленному комплексу "Мухинский", который до войны был льноводческим колхозом, прочла, что эти места Зуевского района были выбраны в энные годы для спецпоселенцев. В Заплатах же отогревались на русских деревенских печах (почетное место) ленинградские блокадники. У деревенских животы пухли оттого, что есть приходилось траву, но блокадников они в беде не бросали. Деревня Заплаты, теперь видно исчезнувшая, стояла на берегу речки Чузи, которую можно было перешагнуть, но под ее камнями таилась рыба. Вообще мне кажется, что Зуевский район, правильный уклад крестьянской жизни в нем, основанный на труде больших семей (бабушка Анна рожала 10 детей, выжили 6), достоин пера больших писателей. По запискам, которые оставила мама, можно сделать вывод, что места обезлюдели, потому что войны 1 мировая и Отечественная уносили мужчин, и разрушили естественный для этих мест уклад жизни семейных хозяйств, где ежедневный напряженный
труд был главной моралью. И стержнем зажиточности семьи было наличие мужчин. Свой вклад внесла коллективизация. У нашего рода Соболевых по прямой осталась единственное "наше место" в этих местах - могила бабушки Анны в селе Лема, а умерла она 48-ми лет, вскоре после Победы. Дедушка Павел и старший сын Иосиф погибли под Орлом и Сталинградом. Осиротевшие дети разлетелись по городам и крупным селам, где можно выжить и в одиночку. Только недавно я осознала , значение бабушкиной могилы, которую наездами подправляли мама, ее сестра Таисья и младший брат Яков для нас всех, более 30 потомков в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Воронеже... Сколько народу дала России вот эта Зуевская глухомань. Она меня глухо манит! И требует, конечно, изучения когда-нибудь в ближайший отпуск, летом.